Пиво после работы было столь же непременным, как кефир утром. Любителям пенного змия жить было легко и радостно.
Когда над страной довлела всеобщая занятость, жизнь граждан была куда более однообразной и заорганизованной, чем ныне. С 9.00 до 18.00 все трудились на рабочих местах. 5-го получали зарплату, а 20-го – аванс. В 17 лет заканчивали школу, а в 55 (женщины) и в 60 (мужчины) – выходили на заслуженный отдых. Главной радостью женщин был купленный по случаю дефицит и Муслим Магомаев в "Голубом огоньке". А для мужчин – футбол-хоккей по телевизору и пиво.
Пиво после окончания рабочего дня было столь же непременным, как кефир перед началом. Любителям пенного змия жить было легко и радостно. Потому что особого дефицита в магазинах не наблюдалось, и можно было не калечить мозг по поводу выбора. В СССР существовало два вида пива. Бутылочное и разливное. При этом и то и другое относилось к одной марке – "Жигулёвскому".
Бутылочное пиво считалось мирным семейным напитком. Откушать поллитру пенного перед хорошим ужином, после полноценного рабочего дня, было традицией для миллионов пролетариев, колхозников и интеллигентов. В этом, если хотите, состояла и заветная мечта холостяка-мечтателя – о состоятельной и совершенной семейной жизни. Чтобы вот так, признанным главой семьи, никуда не заходя, с устатку, явиться домой, где бы уже ждала бы заботливая супруга, собственные тапки, тарелка жирного борща на столе и мягкий диван перед телевизором. Ну и, конечно, запотевшая бутылочка с заветной этикеточкой. (И ещё – но это уж совсем идеально, чтобы никто не трындел над ухом и не портил счастливого бытия всякими глупыми замечаниями и попрёками).
Домашний вариант был хорош ещё и тем, что с каждой купленной бутылкой "Жигулёвского" (а стоила она 37 копеек) поступал обязательный взнос в семейный бюджет. Сама бутылка – 12 копеек. Если помножить на 30 идеальных дней – 3 рубля 60 копеек. Именно столько можно было получить от сдачи этой стеклотары перед зарплатой, когда бюджет отчаянно трещал и настоятельно требовал чудес и займов. Сдавать бутылки не чурались даже самые интеллигентные семьи СССР. И это был ещё один сплачивающий момент.
Советские пивные, напротив, редко способствовали счастливым отношениям в браке. Особенно для своих завсегдатаев. Пивные были особыми параллельными мирами и, если хотите, порталами проникновения в иные измерения. Из которых обратно возвращались далеко не все.
Если кто-то при слове "пивная" сразу представляет себе рафинированное заведение в стиле баварских "августинеров" и FB, то он вряд ли застал жизнь в СССР. Существовал такой анекдот:
"Приехал Рейган к Брежневу. Идут по Москве. Навстречу простенькая бабёнка. Вдруг Рейган, змей, останавливает её и спрашивает: "Скажите, чего вам не хватает для счастливой жизни?" Ответ, полученный американским партнёром, обескуражил дошлого президента: "А с чего вы взяли, что мне чего-то не хватает? У меня всё есть!"
После отъезда высокого гостя Брежнев велит разыскать женщину: "Спасибо вам! Вы поступили, как настоящая советская патриотка. А теперь скажите правду: чего вам не хватает? Всё получите!"
"Спасибо, Леонид Ильич! Но мне, действительно, ничего не нужно. Хотя… А вы не могли бы поставить возле пивнушки милиционера?"
"А зачем? Хулиганят?"
"Да нет – писают, сволочи, где пьют там и писают, задолбали!"
"Договорились! А что вам-то та пивнушка?"
Как – что? Я же там пивом торгую!"
Действительно, аскетичность и непрезентабельность типовых советских пивных была доведена до совершенства! Узкий люк в железном ларьке на пустыре. К люку – мрачная и вялая очередь жаждущих. Там, в заветном полумраке бункера, священнодействует характерного облика дама, принимающая деньги и наливающая… Чего-то наливающая в… кружки? Где-то, конечно, были и кружки. Которых, правда, неизменно не хватало на всех, и вновь пришедшим посетителям приходилось вначале пристраиваться в ожидании рядом с теми счастливцами, кто уже "допивал". Но во многих местах пивными кружками служили простые стеклянные банки – полулитровые и литровые.
Встречались, правда, и некие "переходные типы", которые закупали пиво в пивных в собственные трёхлитровые банки или молочные бидончики, чтобы выпить дома. Но они как-то выпадали из общего ансамбля.
"Интерьер" таких народных пивнушек дополнялся соответствующею "мебелью". Где покоцанные страстями и воблами столики (алюминиевые, с пластиковыми столешницами) были роскошью, а посетители могли ограничиться пустыми ящиками, или собственными ногами. И эта заведомая неприкаянность имела коммерческий смысл – редко кто выстаивал в очереди по два раза, брали сразу на весь приём, так что продавцы вовсе не были заинтересованы, чтобы посетители особо засиживались.
Картину дополняло характерное амбре, источаемое пивнушками во все стороны и улавливаемое восприимчивыми носами за сотни метров. Ядрёная смесь из миазмов самого пива и сопутствующих ароматов вяленой воблы, здорового перегара и тех самых естественных оправлений, за которые, кстати, при поимке на месте давали 15 суток.
Были, правда, и другие варианты пивнушек – бочки, ларьки, павильоны, летние площадки и даже вполне себе стационарные заведения. Однако публика и атмосфера всюду были примерно одинаковыми.
Посещение пивной без умных разговоров, душевных дискуссий и финальных разборов в вопросах взаимоуважения считалось вовсе неполноценным. Без всего этого можно было ограничиться и домашним вариантом. Пивная была той своеобразной социально-классовой ретортой, в которой сплавлялись воедино самые разные представители советского общества: интеллигенты, пролетарии, бомжи, партийные, стихийные диссиденты, природные патриоты, студенты, спортсмены, военнослужащие, доморощенные философы, философы с научной степенью, знатоки международного положения, иностранные агенты, контрразведчики и т.д. и т.п.
Кого почти не встречалось в советских пивнушках, так это женщин. Женщины поджидали посетителей дома.
